Женские лица войны

Первая статья из серии о женщинах на войне.
Опубликована в израильском портале РеЛевант, постоянная ссылка: http://relevantinfo.co.il/shenskie-litsa-voini
Вторая статья: Прабабушки моей дочери
Третья:  О женщинах, которые воевали
Четвертая: Мама, почему ты грустная?..
Пятая: Женщины войны: Мы такие, мы пробьемся

Женские лица войны.
В этой статье — имена, истории.  Никто не может быть вне войны, и женщины были в этом аду. Сегодня они рассказывают, как это было. Тогда погибло не менее 10 миллионов женщин – как военных, так и среди мирного населения. Говорить об этом трудно: вспоминать о войне выжившие не любят.

Моя баба Лена, Елена Васильевна Калашникова заправляла бомбардировщики снарядами на военном аэродроме. Она спрятала свидетельство о рождении и прибавила себе год, чтобы ее взяли добровольцем на фронт. Вернулась домой после ранения. О войне вспоминать не любила. Говорила так коротко и прямо, что было страшно.

Баба Вера, Вера Моисеевна Фуксман работала медсестрой на санитарном поезде в Украине, вывозила раненых с передовой в прифронтовые госпитали. Комиссовалась, когда родила сына. Его отца она тоже вывезла раненого с передовой, он погиб вскоре после выписки из госпиталя еще до рождения ребенка. Брак был зарегистрирован, и баба Вера дала сыну белорусскую фамилию своего отца — Рыбалка, а не свою еврейскую. Боялась.

Другая прабабушка моей дочки, баба Липа в июне 41-го ждала ребенка. Ее муж, деда Саша ушел на фронт и оказался на Волоколамском шоссе под Москвой. А она, Олимпиада Алексеевна Бубякина уехала к сестре на восток Московской области. Родила, работала, хозяйничала. Пока в 1944 году дед, Александр Владимирович Бубякин не вызвал ее с дочерью в освобожденную Болгарию, где до 47 года стояла его часть.

Про четвертую прабабушку – бабушку моего мужа – я ничего не знаю. Еврейка в Западной Украине, как она спаслась? Как спаслась вся их семья?

Моя дочь не такая, как я. Она знает, что война — это боль и страх. Я говорю с ней об этом.

А я, советская пионерка, знала, что война — героизм, подвиг и романтика. Сейчас я даже не могу понять, как можно видеть в войне романтику.

Сколько женщин воевало в той войне?

Ранние, еще советские данные –  из СССР погибли до миллиона на фронте (из них до 80 тысяч офицерок). До миллиона единомоментно или в целом? Думаю, единомоментно. Одни погибали, приходили другие.
Более 300 тысяч женщин-военврачей, более полутора миллионов медсестер и санитарок. Почти половина врачей (в том числе хирургов) и четыре пятых сестринского и санитарного состава – женщины.

Сейчас военная статистика пересматривается. Общее число погибших уже не 20 миллионов, а более 40. Последние официальные цифры, которые я нашла – 27 миллионов. Сколько из них женщин?
Готовя эту статью, я перелопатила огромное количество открытых публикаций со статистикой погибших в войне – и официальных данных, и полуофициальных изысканий. Сопоставив все, пришла к выводу, что на войне погибло не менее 10 миллионов женщин – как военных, так и среди мирного населения.

Я бы очень хотела, чтобы вы тоже вспомнили и рассказали своим детям, если они у вас есть, или написали на своих страницах в соцсетях о женщинах вашей семьи – тех, которые пережили и которые не пережили войну. Показали их фотографии, если они у вас есть.

На этой фотографии – Елена Васильевна Калашникова в конце жизни. Когда я приезжала к ней в детстве, мы ходили с ней на Мемориал славы в центре ее сибирского села. Она читала шепотом фамилии на мемориале — соседи, подруги, учителя, родственники…

А на втором фото – Вера Моисеевна (Двэра Мошевна) Фуксман, бабе Вере 90 лет. Вера Моисеевна всю жизнь, пока не стала немощной, работала в больнице в своем украинском городке. Потом уехала в Израиль. Но через несколько лет вернулась к детям, в Россию.

А сейчас истории женщин, которые были там. Они про обыденность войны, про то, что, собственно, у них не было выбора – совершать подвиг или нет.
Я поделилась в соцсетях замыслом статьи, и люди стали рассказывать мне про своих бабушек, прабабушек, мам…

***
— Моя бабушка, когда немцы к Москве приближались, была в команде из трёх человек послана на поиски диверсантов. Говорит, тех тоже тройками во множестве засылали мелко вредить и панику разводить. Когда пропала, ее нашли через три дня на ближайшей железнодорожной станции в колодце с разбитой головой. После все нормально было, только голос потеряла. А до того, рассказывают, был чудный. А что с ней, писаной красавицей было, как поймали, не рассказывала.

***
— Любимая бабушка дошла до Берлина. Была радисткой, сопровождала радиосвязью наших летчиков, слушала воздушные бои, слышала смерти…
Рассказывала о войне много: и страшного, и смешного. Помню, они поражались немецкому бытовому благополучию. Бабушка и ее подруги привезли каждая по перине лебяжьего пуха. У них в Берлине рядом было его хранилище. Командир сказал: «Девки, набирайте на приданое».

***
— Семья моей бабушки жила на Дону. С одной стороны, берег был пологий, там были немцы. С другой — крутой, русские. Воду только из реки можно было брать. Под обстрелом… Старались ходить за водой ночью.
Однажды разорвалась бомба недалеко от дома, мою маму, она была совсем маленькой, отбросило взрывом и припечатало к стене сарая. Когда бабушка прибежала к ней, она стояла, раскинув руки и прижавшись к стене, а все пространство стены вокруг нее было истыкано осколками. Мама потом дедушке рассказывала, что это пчелки вокруг нее летали «вжик-вжик»…

***
— У меня бабуля в Мурманске зенитчицей служила. Самое незабываемое впечатление, с ее слов, — это немецкий истребитель на бреющем, поливающий из пушек девичьи расчеты орудий. И каким огромным казался этот самолет…
Бабушку звали Шарапова Валентина Николаевна, 20.02.1923 — дата рождения, призывалась из Удмуртии, но в Книгу Памяти занесена в Свердловской области.

***
— Моя бабушка Крылова Наталья Ивановна. Ей было 16 лет, когда началась война. Рассказывала, как они зимой ночью жгли костры, чтобы днем легче было рыть траншеи. Морозы были сильные, и они ноги в резиновых сапогах засовывали в костер, чтобы согреться. Еще она работала на заводе, и когда люди от усталости начинали засыпать, мастер просил ее петь песни. От ее голоса сразу все просыпались. А голос у нее был, как у Лидии Руслановой, глубокий, яркий и грудной.

***
— Моя бабушка была переводчицей. Попала в плен, папу родила в трудовом лагере в Берлине в 43-м.
Счастье — выживший ребёнок. Старшего сына потеряла. Папа рассказывал, что был врач, который им помог. Он привёз ребенку одежду и вывез его на велосипеде из лагеря. Привёз в дом к людям незнакомым и сказал: «Мама придёт, жди здесь». Когда-то позже мама пришла, и они остались жить в этой немецкой семье. Говорит, что к ним прекрасно относились, как к членам семьи. Бабушка (моя) помогала по дому. Когда война закончилась, она захотела вернуться на родину, их уговаривали остаться, не хотели отпускать… Вернулась и стала предателем родины. Потому что выжила в плену.

***
— Моя мама — участница партизанского движения. Может, и немного сделала, но 12 человек через болото из окружения вывела. В поджоге одной немецкой машины участвовала, и в акции по похищению оружия у полицаев для партизан. Ей на ту пору 13 лет было.
Моя мама Шевченко (Шкиль) Ульяна Петровна. Во время войны жила в с.Гланышев Переяслав-Хмельницкого района Киевской области.

***
— Моя бабушка в 16 лет стала водолазом на Волге в Саратове в 1942 году, потому что водолазам давали лучший паёк. Бабушка — Наталья Фёдоровна Лазебник, в девичестве Серёженко, 1925 г.р.
Задачей их отряда была вытаскивать из воды сбитые самолёты, или что там от них оставалось, а также лётчиков. Она рассказывала, что до ужаса боялась спускаться под воду: вода в Волге мутная, видимость совсем плохая, страшно было найти что-то или кого-то уже неживого…
Служба была не только летом. Да вода в Волге на глубине была холодной и летом.
Хронические болезни у неё там начались.
Её мама и родные сёстры работали в госпитале.

***
— Моя бабушка по маме — Бабкова Мария Яковлевна. К началу войны они уже были сиротами с сестрой, родителей убили. В 17 лет попала в летное училище, стала летать уже через пару месяцев. К концу войны уже учила летать других. Наград было столько, что не помещались на кителе. Носила только планки, но и они занимали весь китель. Про войну говорила только сквозь слёзы. Когда я спрашивала, почему она не пользуется ветеранскими льготами, говорила сквозь слёзы, что люди кровь проливали, а я буду колбасу покупать? Никогда не пользовалась своим статусом.
Её очень все любили, на День Победы она открыток получала больше 500 штук. И даже после её смерти мне долго писали и звонили незнакомые люди. Моя дочь её не застала, я назвала её в честь моей бабушки.

ЧИТАТЬ БОЛЬШЕ:
42 миллиона человек погибли зря?
Прабабушки моей дочери
О женщинах, которые воевали
Мама, почему ты грустная?..
Женщины войны: Мы такие, мы пробьемся
...

ЕЩЕ МОЯ ПУБЛИКАЦИЯ В РЕЛЕВАНТ:
Гала Петри: «Женщины часто играют в чужие игры…»
...

Друзья, мой проект «Женщины на войне» — волонтерский. Очень острый, морально тяжелый. Но я считаю, что я должна публиковать истории, которые мне доверяют люди. Это важно.
Если вам хочется сказать мне спасибо за мой труд или поддержать меня, вы можете сделать это так:
Сберкарта: 5469640012380560
Яндекс-кошелек: 410013534128183
Пэйпал: ya.futumama@yandex.ru