Вторая статья из серии о женщинах на войне.
В этих статьях — имена, истории… Просто жизнь. У войны женское лицо. Никто не может быть вне войны, когда идет война. И на фронте, и в тылу.
Первая здесь: Женские лица войны
Третья: О женщинах, которые воевали
Четвертая: Мама, почему ты грустная?..
Пятая: Женщины войны: Мы такие, мы пробьемся
Прабабушки моей дочери. О женщинах, которые воевали.
Никто не может быть вне войны, когда идет война. И на фронте, и в тылу.
Баба Лена, Елена Васильевна Калашникова заправляла бомбардировщики снарядами на военном аэродроме. Она спрятала свидетельство о рождении и прибавила себе один год, чтобы ее взяли добровольцем на фронт. Вернулась домой после ранения. О войне вспоминать не любила. Говорила коротко и прямо, что было страшно.
Баба Вера, Вера Моисеевна Фуксман работала медсестрой на санитарном поезде в Украине, вывозила раненых с передовой в прифронтовые госпитали. И, думаю, спасалась в санитарном поезде и от холокоста. Этого я точно не знаю, я с ней не знакома, она бабушка моего бывшего мужа. Комиссовалась, когда родила сына. Его отца она тоже вывезла раненого с передовой. Их историю я тоже плохо знаю. Но брак был зарегистрирован, и баба Вера дала сыну белорусскую фамилию своего отца — Рыбалка, а не свою еврейскую. Боялась.
Другая прабабушка, баба Липа, когда началась война, была беременна. Ее муж, деда Саша ушел на фронт и оказался на Волоколамском шоссе, участвовал в параде 7 ноября 1941 года на Красной площади, с парада сразу в бой. А она, Олимпиада Алексеевна Бубякина уехала к сестре в Черусти, на восток Московской области. Родила, работала, хозяйничала. Пока в 1944 году дед, Александр Владимирович Бубякин не вызвал ее с дочерью в освобожденную Болгарию, где до 47 года стояла его часть.
Про четвертую прабабушку – бабушку моего мужа – я ничего не знаю. Еврейка в Западной Украине, как она спаслась? Как спаслась вся их семья?
Моя дочь не такая, как я. Она знает, что война — это боль и страх. Я говорю с ней об этом. А я, советская пионерка, знала, что это героизм, подвиг и романтика. Сейчас я даже не могу понять, как можно видеть в войне романтику.
И моя дочь сама пережила войну.
Без рукопашной. Но с воздушными тревогами и отсиживаниями в убежище, со звуками взрывов.
Когда в 2014 году в течение 50 дней в сторону Израиля из сектора Газа летели и летели ракеты, мы жили возле Тель-Авива. Сейчас мы в Москве. Первые тона московской скорой помощи очень похожи на первые тона сирены противовоздушной обороны в Израиле, и мы до сих пор с ней обе замираем, когда слышим скорую помощь. Только недавно, слыша слово ракета, она начала понимать, что речь идет о космической ракете, через 2,5 года после того, как она видела другие ракеты.
Вообще-то убежища в нашем доме не было. Мы сидели на лестничной клетке на втором этаже. Я помню это картинками. Старушка в ночной сорочке, прижимающая к себе старую кожаную сумку с документами и деньгами, у нее дрожат руки. Судя по возрасту, Вторая мировая для нее – не история. Точнее, часть ее личной истории… Молодая женщина в нижнем белье, кормящая ребенка грудью. Другая молодая женщина с остатками пены на волосах и завернутая в полотенце – сирена застала ее в душе. Перемазанный едой малыш – он не успел доесть, голоден, плачет, а хлопки взрывов все не смолкают и не смолкают, и мы сидим. Раз сидели час. У женщины, той, что как-то кормила ребенка, в этот раз по шортам расплылось красное пятно. Ее муж снял с себя футболку и обернул ей вокруг пояса. Хорошо, что было лето, и мы могли выбегать из квартир, кто в чем есть, не тратя время на одевание. У нас от начала сирены до первых хлопков взрывов проходило примерно 30 секунд.
Дочь это помнит.
Та война, победу в которой мы отмечаем, была стократ, миллионкрат страшнее.
Сколько женщин воевало в той войне?
Ранние, еще советские данные – до миллиона на фронте (из них до 80 тысяч офицерок). До миллиона единомоментно или в целом? Думаю, единомоментно. Одни погибали, приходили другие.
Более 300 тысяч военврачей, более полутора миллионов медсестер и санитарок. Почти 44% врачей (в том числе хирургов) и 80% сестринского и санитарного состава – женщины. Санитарки на войне – это те, кто выносили раненых из боя, грузили их в поезда, переворачивали в госпиталях. В большинстве случаев раненые были мужчины, и они были тяжелее санитарок и «сестричек».
Сейчас военная статистика пересматривается. Общее число погибших уже не 20 миллионов, а более 40. Последние озвученные в медийном пространстве цифры – до 60 миллионов, вероятно, речь шла о всех потерях в войне, о погибших во всей Второй мировой из всех стран?
Последние официальные цифры, которые я нашла – 42 миллиона. Сколько из них женщин?
Готовя эту статью, я перелопатила огромное количество открытых публикаций со статистикой погибших в войне – и официальных данных, и полуофициальных изысканий. Сопоставив все, пришла к выводу, что на войне погибло не менее 10 миллионов женщин – как военных, так и среди мирного населения.
Я хочу, чтобы вы сегодня, после того как прочтете эту статью, вспомнили и рассказали своим детям, если они у вас есть, или написали на своих страницах в соцсетях о женщинах вашей семьи – тех, которые пережили и которые не пережили войну. Показали их фотографии, если они у вас есть. Не обязательно военные фотографии.
На моем фото – моя баба Лена, Елена Васильевна Калашникова в конце жизни. Ее муж, Павел Емельянович Калашников, фронтовик-инвалид погиб (замерз зимой в сибирской степи), когда ее младшему ребенку, моему отцу, было два года. Растила детей одна. На пенсии работала на общественных началах в совете ветеранов в своем селе бухгалтером, горячо сочувствовала всем старикам, которые обращались в совет ветеранов за помощью. Иногда ходила на Мемориал – не только в день победы. Читала шепотом фамилии жителей села, погибших на войне. Для нее это были не просто фамилии – это были соседи, друзья, подруги, учителя, родственники… Сохаревых там было несколько, Сохарева – ее девичья фамилия.
На втором фото — Вера Моисеевна Фуксман, вручение награды на 60-летие победы, 2005 год. Бабе Вере 90 лет. Вера Моисеевна всю жизнь, пока не стала немощной, работала в больнице в своем украинском городке. Сына растила тоже одна.
Когда я готовила эту статью, я поделилась ее замыслом в соцсетях. И люди – как мои подписчики, так и незнакомые – стали рассказывать свои семейные истории…
Я расскажу вам эти истории в следующей публикации. Они про обыденность войны, про жизнь на войне, про то, что, собственно, у них не было выбора – совершать подвиг или нет, у наших мам, бабашек, прабабушек. Ждите.
ЕЩЕ О ВОЙНЕ И ПОБЕДЕ:
42 миллиона человек погибли зря?
Женские лица войны
О женщинах, которые воевали
Мама, почему ты грустная?..
Женщины войны: Мы такие, мы пробьемся
...
Друзья, мой проект «Женщины на войне» — волонтерский. Очень острый, морально тяжелый. Но я считаю, что я должна публиковать истории, которые мне доверяют люди. Это важно.
Если вам хочется сказать мне спасибо за мой труд или поддержать меня, вы можете сделать это так:
Сберкарта: 5469640012380560
Яндекс-кошелек: 410013534128183
Пэйпал: ya.futumama@yandex.ru
